Ген человечности - 3 - Страница 72

— Говядина с черносливом, сэр…

— Вот черт, а у меня рис с какой-то фигней.

Всего в MRE — больше двадцати видов главного блюда, правда того кто разрабатывал этот рацион следовало бы заставить хотя бы годик пожрать исключительно то что он наготовил. Это — как наказание…

Рис — не рис, а сожрал быстро, спецы привыкают к таким блюдам потому что нам часто приходится действовать в отрыве лот основных сил противника. Представляю, как выворачивает сейчас Родерика — он привык к свежей жрачке, в Ираке с этим проблем нет, готовят какие-то частники, нанимают индусов. Индусы готовят так, что после еды — изо рта вырывается пламя как у дракона. В Индии постоянно жара, все мясо быстро портится и чтобы отбить вкус тухлятины, в него добавляют море специй.

— Сэр…

Но я уже видел их сам. Рукой прижал пацана к земле — он замер, боясь даже дышать. Очень медленно я потянул на себя приклад пулемета…

— Кадет…

— Да, сэр.

— Ползи, предупреди остальных. Ползи, не поднимайся. Тихо, не шуми!

Только бы не нашумел. Во что мы вообще лезем… А кадету надо дать винтовку — все таки не дело с ножом, пусть он и несовместимый. Никак не можем отвыкнуть мыслить категориями того времени — если кадет выжил столько дней в лесу, пусть и в малолюдном районе — значит, он по возможности сражаться не уступает ни одному из нас, это самостоятельная боевая единица. Да, надо дать ему оружие…

Первый, второй, третий… четвертый…

Я насчитал двенадцать человек. Так распорядилась судьба, что они шли почти параллельно нашей позиции. Эти — точно из армии. Камуфляж — причем подобранный под местность, два пулемета, снайперская винтовка. Двое — как я понял — расчет Стингера. Из этого — можно предположить, что они опасаются того, что находится в воздухе и готовы драться с этим. У снайпера — М95, не принятая на вооружение армии — ее закупал только Морфлот для уничтожения мин и специальные силы. Идут аккуратно, с дозорами. Те кого мы ищем? Или еще кто-то?

Полмили.

Почти полмили, они не могут меня увидеть, хотя и смотрят по сторонам, у них выделены наблюдатели, один постоянно крутит головой — наблюдает за воздухом. Идут спокойно, довольно быстро, не пытаются укрываться — возможно, знают график облетов или что-то в этом роде. Видно, что готовы укрываться — поверх формы и рюкзака на каждом — кусок маскировочной сети, сами держатся ближе к лесному массиву, чтобы укрыться там. Но идет почему то не по лесу — возможно, чтобы передвигаться быстрее.

Или — чтобы уточниться где они находятся — GPS возможно уже не работает, а в лесу уточнить собственное местоположение на земном шарике — затруднительно.

Возможно второе. Остановились, обезопасили периметр, двое поработали с картой и компасом — по старинке, сейчас мало кто из пехотных командиров помнит, как это делается, с учебки забывают. Потом колонна изменила направление движения — и втянулась в лес…

Колонна уже втянулась полностью в лес, когда появился сержант, с ним был и кадет. Майора пришлось ждать дольше — как и подобает снайперу, он даже в такой ситуации не пошел прямым путем и скорости предпочел скрытность. Тем более — впереди не стреляли.

— Двенадцать человек — посвятил в суть происходящего я — армия или частники, очень хорошие частники. Два пулемета, М95, расчет Стингера. Ушли на северо-восток примерно пять минут назад. Пользуются картой.

Исходя из того что я видел в Ираке — из частников картой умеет пользоваться хорошо если каждый третий, у них еще больше чем в армии — средства автоматизации проникли в жизнь и электронный планшет с навигатором GPS заменили карту и компас.

— Со Стингером? — сразу просек майор.

— Да. Но это не повод им доверять.

— Проследить за ними?

— Вот и я тоже думаю, сержант. За ними стоит проследить.

— А смысл? — скептически заметил майор — что это нам может дать? Может лучше — идти своей дорогой?

— Куда придем? На вертолеты мы до сих пор нарвались только потому, что нам невероятно везло. Будет везти так и дальше?

— А если арьергард контролирует их хвост?

Вопрос конечно интересный. На месте командира, если никуда не спешить — я бы останавливал арьергард через какие-то промежутки времени, и устраивал бы засаду, чтобы проверить — не увязался ли кто следом. Если мы попадем в такую засаду — будут кисло — в три ствола положат в секунду.

— Родерик… — обратился я к сержанту — ты следы читать можешь? Ты ведь из штата, где любят поохотиться?

— Да, сэр. Смогу.

— Тогда сделаем вот что…

Риск был большим. Не нарваться — а раз и навсегда потерять этот странный отряд, начать блуждать по лесу. Но этот риск — несравним с риском влететь в засаду и полечь всем — как один.

На маршрут мы вышли спустя четыре часа — но было еще светло, и будет светло столько же. Эти четыре часа мы потратили на то, чтобы вернуться к оставленным машинам, замаскировать их получше, снарядиться и вооружиться для долгого пешего похода. Не верю, что у этих, местных аборигенов при желании не нашлось бы транспорта — и если они все же передвигаются пешком — то на то есть какая-то причина, скорее всего причина эта летает по воздуху. Значит — точно так же будем поступать и мы.

Машины мы отогнали так далеко, как только смогли — теперь мы были уверены, что за милю в любую сторону нет ни жилья, ни туристических троп, ни вообще ничего. Может, быть, конечно и найдут — но все что мы смогли сделать — мы сделали. Теперь можно было идти — с отставанием четыре часа, ни один арьергардный дозор столько в засаде сидеть не будет…