Ген человечности - 3 - Страница 91

Вертолет остановился, как раз подставив нам под выстрел пассажирский салон. Хаммер своей бронированной тушей ничего не прикрывает, МРАП и вовсе стоит позади — стреляй не хочу! Все же это ловушка…

— Наблюдение. Целься по двери.

— Есть наблюдение. Найди мне цель.

Боковая дверь вертолета, широкая и высокая отъехала в сторону, на бетон один за другим начали выпрыгивать телохранители точно такие же «персонал-гарды», которых мы навидались в Ираке. Черная, нечто наподобие полицейской форма, черные очки, проводок, идущий к скрытому в ухе наушнику, бронежилет, карабин Кольт М4, на котором нет почти обязательного для армии гранатомета, но навешано много чего лишнего, пистолет, чаще всего Беретта или Глок, обязательно газовый баллончик, потому что у них теоретически меньше прав чем у нас применять оружие на поражение. Они довольно быстро образовали около вертолета охраняемый периметр — но нас так и не заметили. Из вертолета никто не выходил.

Так прошло меньше минуты, хотя мне показалось — час, не меньше. Наконец, из бронированной глыбы Хаммера вылезли несколько человек, у одного из которых был даже пулемет. Один из них, безоружный, в бронежилете пошел в сторону вертолета — и каким то чутьем — он шел спиной, опознать точно было невозможно — я понял, что перед нами тот, кто избрал себе псевдоним в честь прокурора, прославившегося борьбой с организованной преступностью и в годы войны неудачно бросивший вызов на президентских выборах великому Рузвельту.

— Внимание, движущийся — Томас Дьюи. Цель номер один.

— Уверен, что это он?

— Уверен. Пока не стреляй.

Вот он!

Как то странно — но я сразу понял, что перед нами — тот кто нам нужен. Ростом выше Дьюи, загорелый, даже слишком, в черном шерстяном костюме, совсем к этой погоде не идущем, с какой-то непонятной улыбкой на губах. Снисходительной, что ли… Странным образом — но он притягивал к себе внимание, выделялся — даже если бы не был одет в гражданское.

— Есть цель. Темные очки.

— Уверен что это он?

— Уверен.

— Дальше?

— Отлежаться…

Самое рискованное, что только можно в этой ситуации предпринять — отлежаться. Их — человек двадцать, только на бетонке. Нас — всего двое. У них — бронетехника. У нас — ничего, даже бронежилетов нет. У них — три вертолета, в том числе два — канонерских. У нас — ничего, кроме снайперской винтовки и автомата. Но мы их видим, всех до единого, а они нас — нет. Когда стреляет снайпер — сложно определить откуда он стреляет, почти невозможно. Расскажу как готовят армейских снайперов: выпускной экзамен заключается в том, что надо надеть костюм Гили и выползти по полю на позицию, откуда с расстояния от семисот метров до километра — на твой выбор — поразить предложенные мишени. Посреди поля торчит Хаммер, на нем на крыше с биноклями — инструкторы. Если они что-то замечают — то посылают в ту точку пешехода, который должен найти снайпера. Если снайпера находят — он не сдал экзамен. Более того — один из выстрелов он должен сделать, когда пешеход — находится недалеко от него. И даже тогда — его местоположение не должно быть раскрыто. А тут никаких пешеходов…

И все равно, шансы что останемся в живых — пятьдесят на пятьдесят. Даже меньше. Но и упускать того, кто все это затеял — нельзя. Хотя бы из чувства самосохранения — человек, который такое устроил, просто обязан умереть — иначе он найдет способ как достать оставшихся в живых. Я даже не знаю, кто он такой и как назвать его психическое расстройство. Мания величия? Или что-то еще? Как можно хладнокровно принять решение о том, чтобы убить ВСЕХ людей. Даже не тех, кто лично тебе сделал что-то плохое, неважно вправду или нет. Даже не какой-то народ, который сделал что-то плохое твоему народу — а всех. Без разбора. Уничтожить людей, превратить их в жаждущих мяса и крови тварей.

Да, такого человека надо убить хотя бы из чувства самосохранения. Не должен такой человек жить.

— Принял. Дистанция?

— Семьсот… восемьдесят.

— Ветер.

А хрен его знает…

— Кажется, северный, несильный. Футов десять в секунду.

— Цель темные очки, контроль.

— Подтверждаю, темные очки, цель открыта.

Винтовка негромко фыркнула выхлопом — и стоящего у вертолета человека в темных очках сломало пополам. Второй, тот что пониже, который был опознан нами как Томас Дьюи, с поразительным проворством нырнул за бронемашину.

Те, кто прикрывал очкастого — сделать ничего не смогли, они тупо сгрудились, часть из них прикрывала тело, часть — палила короткими очередями в нашу сторону — но я видел, ячто плят он и по кромке леса, как я и предполагал. Пули бились о проволоку, издавая противный, какой-то цвинькающий звук.

А вот дальше произошло то, чего я совсем не ожидал.

Один из Страйкеров резко сдал назад и стал разворачиваться, на Хаммере Ганнер довернул пулемет — и град пуль калибра 0,50 свинцовой метелью ударил по вертолету и по гардам, пытающимся прикрыть раненого или убитого шефа. Вертолет был небронированный, гражданский — потому пули пробивали его насквозь, проделывая в алюминии огромные рваные дыры. Не лучшей защитой против таких пуль были и бронежилеты гардов — их просто смело, один за другим они падали на бетонку, окропляя ее кровью. Пулеметчик бил короткими очередями, экономя боеприпас и ресурс ствола — и каждая такая очередь подбрасывала одного из мертвых гардов или вообще — разрывала его пополам.

А в следующий момент — остававшиеся в воздухе вертолеты — это были Ястребы, тяжелый вариант с пулеметами и ракетами, уже повернувшие на нас, снова развернулись — и открыли швальный огонь по МРАПу. Когда по машине ведут огонь два Минигана — зрелище эффектное, хотя и короткое. МРАП буквально окутался искрами рикошетов, каким-то дымом — а следом, огонь по вертолетам открыли с земли. Стреляли из больше чем десятка автоматов, трех или четырех пулеметов и двух башенных установок БТР, создавая сплошную зону огня.